"> Поэтесса Вера Павлова рассказала, как статья вологодской газеты о ней привела к драке в театре «Практика» | Издание "В точку"

Поэтесса Вера Павлова рассказала, как статья вологодской газеты о ней привела к драке в театре «Практика»

66323
5 минут
Поэтесса Вера Павлова рассказала, как статья вологодской газеты о ней привела к драке в театре «Практика»

Поэтесса Вера Павлова побывала в Череповце и в интервью для местного подкаста «Красная горка» поделилась забавной историей.


Ведущие спросили поэтессу, правда ли она обижена на вологодскую прессу после публикации статьи с названием «Похабница из Нью-Йорка»:

«Газета (в которой была опубликована статья – прим. ред.) называлась «Красный Север». Я ей чрезвычайно благодарна за эту статью, - говорит Вера Павлова. - Там говорилось, что я позорю мужественный образ женской поэзии. Это было лет десять назад. Я приезжала выступать в Вологду, и после моего выступления тогда появилась эта статья. Я очень ее люблю. Однажды я выступала в театре «Практика», я придумала такую мистификацию. В зале сидел мой друг, народный артист Сергей Коковкин, у него в руках был текст этой статьи. И он посредине спектакля вырвался на сцену и сказал: «Не могу молчать, товарищи уполномочили меня сделать заявление».

xc8AuyHTsHA.jpg
Сергей Коковкин

И он стал зачитывать текст этой статьи. Что тут началось. Люди стали вскакивать, два человека поспешили покинуть зал, а мой друг Сергей Костырко, который прекрасно знал об этой статье, вдруг полез на сцену бить Сергею Коковкину морду. Артист настолько хорошо вошел в образ закостенелого коммуниста, что Костырко забыл, что это мистификация. Мне пришлось вырваться на сцену, разнимать двух Сергеев, объявлять «народный артист Сергей Коковкин». И люди успокоились. А все спасибо «Красному Северу». Это замечательный постмодернистский текст. Странно, что он появляется сейчас, в этом веке».

Текст той самой статьи Вера выложила на своем сайте. Правда, газетой, где была в 2005 году опубликована заметка, значится не «Красный Север», а газета «Русский Север», где Вадим Дементьев, член Вологодской писательской организации, секретарь правления, поделился своими впечатлениями о посещении выступления Веры Павловой.

11794166_491630427686744_4990180709850800666_o.jpg
Вадим Дементьев выступил против поэтического вечера Веры Павловой

Понятно, почему поэтесса перепутала издания. В самой статье Вадим Дементьев рассказывает, что в «Красном Севере» он всего лишь прочитал новость о приезде Вере Павловой:

«Все это организовано с очевидной и весьма прозрачной целью - в Вологду, где живут и работают две выдающиеся русские поэтессы Ольга Фокина и Нина Груздева, во что бы то ни стало, аж из Нью-Йорка потребовалось привезти на мартовские праздники сочинительницу, которая известна словесной похабенью и примитивной пошлятиной, выдаваемой за поэзию. Авторша и сама этого не скрывает, раз печатает такие тексты, а к ним и предисловия, в которых с «наивной» доверительностью сообщает: «- Это будет книга о развратности девственницы? - приставал издатель. - Нет, это будет книга о девственности развратницы, - ответила я», - критикует творчество Веры Павловой автор.

Вадим Дементьев закончил заметку пожеланием не подтачивать и разрушать целомудренный и мужественный образ женской русской поэзии, славной именами Каролины Павловой (похабница-то из Нью-Йорка вовсе не Павлова, а Десятова), Анны Ахматовой, Марины Цветаевой, Ольги Берггольц, Вероники Тушновой, агрессивно снижать высокий уровень культуры города Ольги Александровны Фокиной и Василия Ивановича Белова.

Вадим Дементьев, с которым мы связались, по-прежнему придерживается той же точки зрения.
«Разве можно изменить мнение о некоей Павловой под псевдонимом, которая написала и опубликовала такой будто бы стих. посвященный Анне Ахматовой: "Я восемь раз прочитала слово х...й на стенке лифта"? Восемь лет, кстати, Анна Андреевна ждала расстрелянного Гумилева, своего мужа. До какого скотства можно дойти, печатая это!... Так уничтожали и продолжают из-за угла убивать культуру Вологды. Хамски, нагло, грязно», - возмущен Вадим Дементьев.

Но Вера Павлова настаивает, что она вологжанам не чужая. Выяснилось, что ее папа Анатолий Десятов – родом из поселка имени Желябова Устюженского района.

ima43ge.jpg
Поселок имени Желябова

Поселок имени Желябова Вера Павлова до сих пор называет «моим филиалом рая» за мелкий белый песок, мох удивительного цвета, прекрасную речку и сосны. В детстве она часто сюда приезжала и проводила здесь лето. О бабушке с дедушкой, похороненных на кладбище поселка, Вера Павлова написала стихотворение:

- Там лес и дом, и курочки рябые,
там золото вечернего крыльца,
там голуби жемчужно-голубые
прогули-гули-гуливаются,
там остается непочатой книга,
там на границе памяти и сна
у дедушки и бабушки черника
растет в ногах. А в головах — сосна.

«Отец родился в телеге, на лесной дороге, не довезли до больнички. Ходил в школу через лес, зажигая в темноте спички: от волков. В восемнадцать лет, что твой Ломоносов, отправился в Москву, поступил в Институт стали и сплавов. Самородок. Сейчас — доктор наук. Был бы академиком, если бы у него была хоть капля тщеславия. Но у него есть только страсть к своему делу — обогащению медных руд (да еще к рыбалке и огненной воде). Любимая глава истории нашей семьи — как папа однажды засиделся на работе, помочился в реагент, извлечение меди сразу увеличилось, он добавил в реагент мочевину, получил премию в 6000 брежневских рублей, и мне купили пианино.

Теперь дедки-бабки. Папины родители прожили всю жизнь в поселке Желябово Устюжанского района Вологодской области. Папину маму, бабушку Аню, я никогда не видела. Она родила пятнадцать детей, вырастила девятерых, работала продавщицей. В открытках, которые мы от нее получали, вообще не было знаков препинания. Когда дед Матвей ушел на фронт, ей приснилась Богородица и сказала: «Не плачь, Анна, твой мужик вернется». Вернулся — приехал на трофейном велосипеде осенью 45-го. Только от него в деревне Желябово узнали, что война кончилась.

Деда Матвея я знала: в старости он раз в год объезжал своих детей, разбросанных по всей стране. Приезжал и к нам, привозил в неподъемном чемодане клюкву, сидел на диване, разбавлял водку горячим сладким чаем, смотрел телевизор и вслух дублировал происходящее на экране («о, пошел», «о, спит»), но я его почти не понимала: диалектизмы, мат, вологодский выговор. После смерти жены (ему было под восемьдесят) взял в дом шестидесятилетнюю женщину, которая сбежала от него через месяц — не была готова к ежедневному сексу», - рассказывала в интервью для одной из книг Вера Павлова.

Читайте также