Автор романа «Угрюм-река» Вячеслав Шишков проходил практику в Вологодской губернии

55501
6 минут
Автор романа «Угрюм-река» Вячеслав Шишков проходил практику в Вологодской губернии
#ВологдаКультурныйКод

Именно здесь будущий писатель чуть не свернул с пути, решив помочь местным крестьянам и стать проповедником. От этой ошибки Шишкова спасла красавица вологжанка!


В этом сезоне, в конце ноября на одном из телеканалов пройдет премьера телесериала «Угрюм-река». Автор произведения, по которому сняли этот фильм, - Вячеслав Шишков.

Писатель, родившийся 3 октября 1873 года в Тверской губернии, после окончания Вышневолоцкого училища кондукторов путей сообщения проходил производственную практику в Вологодской губернии.

3.jpg

С 1892 года Вячеслав Шишков жил в Вологде, а работал в Вычегодском округе путей сообщения. Это был орган управления водными путями в северной и северо-западной частях Российской империи. Вячеслав Шишков участвовал в инженерно-изыскательских работах - строил плотины и составлял карты водных путей. И не только!

Как пишут биографы, на практике Шишков зарекомендовал себя с самой лучшей стороны. Он быстро сходился с людьми, читал молодым рабочим книги, делился с ними своими знаниями.

Обширные знакомства, участие в деревенских посиделках и вечеринках натолкнули Шишкова на мысль завести записную книжку и заносить в нее разные любопытные истории, выражения, отдельные слова, почерпнутые в разговорах с рабочими и деревенскими жителями. Об одной такой истории он рассказывает в автобиографии.

«Должен отметить свое путешествие на казенном пароходе с Иваном Кронштадтским (Сергиевым) из Вологды в село Суру, что на реке Пинеге, родину о. Ивана. Дело было так: из Министерства путей сообщения пришел приказ предоставить пароход в распоряжение Ивана Кронштадтского для его следования на родину.

Чтобы как-нибудь оформить этот незаконный огромный пробег парохода, мой начальник командировал меня якобы для маршрутной съемки реки Пинеги. С Иваном Кронштадтским мне пришлось пробыть вместе две недели, — ежедневно сходились в кают-компании за столом. Свита его: фанатично преданная ему пожилая горбунья из Ярославля, надоевшая всем нам, а больше всего о. Ивану; его племянник — корявый, рыжебородый, крепко сложенный человек, не дурак выпить, темный делец, извлекавший большую для себя выгоду именем своего дяди; иеромонах Геннадий, тучный тунеядец, обжора: „Меня сам отец Иоанн благословил мясо есть“, — и еще три молодых студента Духовной Академии.

Иван Кронштадтский держался очень просто, ханжества в нем я тогда не замечал. С Архангельска, когда к нам присоединился молодой архиерей, обеды приняли оживленный характер; архиерей забавлял нас потешными анекдотами из духовной жизни, о. Иван с укором говорил: „Сразу видно, что вы, владыка, светский человек“. Купцы, при проводах Ивана Кронштадтского из Архангельска, пожертвовали много вина — о. Иван выпивал с нами две-три рюмки хересу. В то время ему было лет шестьдесят пять, сухощавый, прямой, румяный, всегда взволнованный и нервный. Я тогда был по-юношески религиозно настроен, жаждал чуда, но чуда не было.

На всем тысячеверстном пути выходили на берег массы крестьян, кричали идущему пароходу: „Отец Иван, благослови!“ На стоянках, где брали дрова, он шел в сплошную гущу народа, раздавал деньги; мужики и в особенности бабы хватали его за рясу, он иногда спасался бегством.

К селу Суре, конечному пункту путешествия, весь берег был усыпан народом. Народ бросился в воду, по пояс, по горло; капитан растерялся:
„Под колеса попадете, под плицы!.. — И команда в машину: — Стоп!“
Мужичьи бороды всплыли; парод, захлебываясь, кричал: „Давай чалки! Мы на себе!.. Ох ты, кормилец наш!..“ О. Иван, как узнал много лет спустя, принес землякам, помимо своей воли, большой вред. Он платил за все село подати, помогая деньгами. Мужики забросили землю, стали повально пьянствовать; когда же благодетель помер, они оказались в крайней нищете: земля запущена, инвентарь поломан, скот съеден, пропит».

Поездка с человеком, которого считали святым, произвела большое впечатление и на молодого Вячеслава Шишкова.

«И я, — пишет далее в автобиографии Шишков, — когда попал на ремонт плотины „Знаменитой“ (возле Кубенского озера Вологодской губернии), занялся спасением народа. Из скудного своего жалованья я покупал беднякам сапоги. Как-то старик рабочий стал корить меня: „Что ж ты ему, пьянице, дал, он все равно пропьет… Лучше дай мне, у меня грыжа“.

Меня печаловала деревенская грязь, свара, бедность, взаимная ненависть, пьянство, я решил заняться проповедью. В свободное от работы время, глубокими вечерами и праздниками, я ходил по окрестным деревням, собирал народ в избы и поучал.

Бабы плакали. Слава моя крепла. Старуха Дарья, черная, большеголовая, страшная, заявила мне, что она порченая — кричит петухом, а как станет на молитву — начинает ругать Христа и угодников, — не могу ли я выгнать из нее беса? Я сказал, что это нервы, надо лечиться, бесов нет и что я вообще чудес не признаю. Мое апостольство закончилось большим для меня конфузом: я влюбился в красивую молодую бабу, притом же замужнюю. Тут я понял, что праведником в девятнадцать лет быть очень трудно».

Мимолетное увлечение проповеднической деятельностью вскоре опять сменилось заботами о доме, о дальнейшей, после производственной практики, работе.

В Вологде у Вячеслава Шишкова появляется желание поехать в далекую Сибирь, в Томский округ путей сообщения. Будущий писатель исколесил всю Сибирь — по суше и по воде: вдоль Лены, Енисея, Пинеги, Вычегды, Северной Двины, Сухона, каналов на Вышнем Волочке. Благодаря разработанному им проекту был создан знаменитый Чуйский тракт, где теперь высится памятник этому выдающемуся человеку.

В 1911 году Вячеслав Шишков решается отправить Максиму Горькому два рассказа — «Ванька Хлюст» и «Краля». В 1915 Вячеслав Шишков переехал в Петербург. Здесь он встретил революцию. После революции писатель оставляет работу по специальности и целиком посвящает себя литературному труду. Значительным произведением, поставившим Вячеслава Шишкова в ряд наиболее читаемых писателей, стал роман «Угрюм-река», который он назвал «романом страстей, положенных на бумагу».

Полное издание «Угрюм-реки» увидело свет в 1933 г. Книга о взлете и падении энергичного сибирского предпринимателя Прохора Громова пользовалась огромным успехом у читателей.

5.jpg

Герои романа имели реальных прототипов — известных в Красноярском крае купцов и золотопромышленников Матониных, сформировавших себе «первоначальный капитал» грабежами и убийствами. Матониным, несмотря на их благотворительность, было воздано по заслугам: в 1914 г. они обанкротились; не повезло и главе рода — в 1913 г. его склеп разграбили, а в 1931 и вовсе могильную плиту использовали для строительства свинарника.

6.jpg

Последние годы жизни писателя были посвящены работе над исторической эпопеей «Емельян Пугачев». Умер он, немного не дожив до Дня Победы, которого так ждал — 6 марта 1945 года.


Читайте также